Читать книгу - "Ольф. Книга первая  - Петр Ингвин"

Девичий взор печально уставился в небо – на выпучившуюся желтую луну, плывущую в светлой дымке. На предрассветный мрак, хищно огрызавшийся на противоположном зареву горизонте.

– Странник. Прости… Не мог бы ты теперь на некоторое время отвернуться… точнее, не смотреть? Конечно, если твоя физиология позволяет такое.

Я поперхнулся. Боже, за какое существо она меня принимает?

– Я собираюсь раздеться, – спокойно и деловито продолжила Полина, – а у тебя мужской голос. Мне будет некомфортно.

– Конечно, я могу не смотреть, – быстро согласился я.

Тем более, что она никаким образом не сможет узнать, смотрю или нет.

От таких мыслей самому стало стыдно.

– Но нужно ли? Я уже видел тебя… вас… летом.

В конце я позорно смешался в мыслях о сорванном ритуале, погоне и моей не последней роли в этом.

– Видел? – Полина на секунду задумалась. – Видел все? От начала до конца?

– Да. – И зачем-то добавил: – Один раз.

– Что ж…

Подцепленный пальцами, просторный льняной балахон пронесся снизу вверх по открывавшейся фигуре и упал на землю – сморщенный и никому не нужный. Напоминающий меня. Меня тоже воспринимали как предмет обстановки, хоть и говорящий. Как туман или ветер.

Впрочем, все посторонние мысли быстро свернулись калачиком и уснули, жить остались только глаза – полной жизнью, самой что ни есть полнокровной. Потому что как на такое не смотреть? Это преступление против человечности, за которое нужно судить, как за убийство прекрасного или насилие над беззащитным!

Полина двинулась вниз, к воде.

– Ты собираешься… купаться?! В такую холодрыгу?

– Мы всегда купаемся, это часть ритуала. – Она на миг обернулась, лицо было предельно спокойным, взгляд отстраненным. – Это освежает и бодрит. А после воды снаружи будет казаться тепло.

Босые ступни прошелестели к блестящей глади, Полина улыбнулась всему миру – и мне как его неотъемлемой части, и чувственный силуэт, в данный миг желанный просто до колик, погрузился во впившуюся ледяными иглами стихию. Девушка бормотала какие-то необходимые случаю слова, словно заклинания. Снова: «Альфалиэль, сестры, я, любая, каждую луну…»

Шаг за шагом Полина погружалась все глубже. Я глядел и почти реально ощущал покалывающую тьмой и холодом обволакивающую вязкость. В такую погоду ни я, ни кто другой достаточно вменяемый не рискнул бы по своей воле лезть в реку, а тут – хрупкая девушка с ласковыми тонкими плечами, стройным станом и…

Я перевел взор выше. Хрупкая-то хрупкая, выстрелило в мозгу, а за своего Альфалиэля – в огонь в воду. Вот бы меня так обожали.

В посеребренной искорками тьме смутно мелькало недавно скрытое, будоражило кровь безумием доступной недоступности, будило фантазию… а потом всеми силами загоняло ее обратно, опять в то стойло, откуда лучше бы ей носу не казать.

Олицетворение женственности и жертвенности. Она божественна, сказал я себе. И повторил, смакуя на языке и вникая во все смыслы. И еще раз. И снова, чтобы вспомнить и осознать, что в моих устах такой комплимент рождается только в самом крайнем случае.

Божественна. Желанна. И абсолютно недоступна, как мечта ребенка стать большим в одночасье.

Потому что ее любимый мужчина – бог.

Вот так влип.

Прямо из воды Полина произнесла, привычно обращаясь в никуда:

– Странник. Приходи сюда завтра. Поговорим еще. Сможешь?

– Конечно! – вырвалось у меня раньше, чем раскрылся рот. – С удовольствием!

– В полночь? Или… Сможешь раньше? Часов в одиннадцать?

– Как скажешь. За тобой зайти?

Полина вспомнила свой полет:

– Да, зайти. Замечательная идея.

– Куда?

– Домой не надо. Я выйду на луг со стороны колодца.

Ночная купальщица умолкла.

Другая на ее месте утопила бы меня в вопросах. На которые я не знал бы ответов. Поэтому с Полиной было легко. И приятно.

Она вдруг виновато улыбнулась.

– А сможешь назад меня тоже – по воздуху? Не слишком бессовестно ломаю твои планы?

– С радостью! – выдалось как на духу.

И было рождение Афродиты из вод, затем восхождение и полет.

В общем, денек удался на славу.